У края России

Что еще отличает разделенный на два государства поселок, так это присутствие пограничников. Нас они вычислили почти сразу. Подошли к редакционной машине, представились. Как выяснилось позже, фотографии участковых пограничников, в отличие от участковых полиции, висят во всех присутственных местах, и каждый житель знает телефон: 2-18-28, куда надо сообщать, если увидел что-то подозрительное. Подозрительными оказались мы.

Как театр начинается с вешалки, так и любой населенный пункт — с рынка. Местный рынок для нас открылся сияющим отмытым рылом шестипудовой свиньи. Розовощекая голова победно возвышалась над прилавком, на котором лицом лежал весь товар — свежее сало в различной конфигурации. Невзрачные обрезки продавались от 20 рублей за килограмм, получше, с ниточкой мяса — по 60, 70. Цена держится уже полгода.

— Такой кусок стоит, если перевести на Украинские деньги, 22 гривны. А у них он по сорок. Есть разница? И соседи с Украины очень хорошо брали, особенно в зиму. — Хозяин брендового товара Андрей Кабаргин с печалью рассказал, что теперь сало лежит, никто его не трогает, реализация упала, и одна надежда на оптовиков.

— Раньше мы в день продавали одну-две туши свиньи, — пригорюнилась индивидуальный предприниматель Алла Хищникова. — А теперь две — за неделю!

Продавцы неулыбчивы и корреспондентов отгоняют, как назойливых мух от мяса. На рынке всего вдоволь, кроме покупателей. Лежат-переливаются фантиками и Украинские конфеты, и заграничная колбаса, которую местные покупают охотнее, считая, что она вкуснее, рядом соседствует краснодарская и воронежская продукция. Птица, яйца — бери-не хочу.

— У меня родня на Украине, — говорит Николай Задорожний. — И работа была на Украине на маслозаводе, подсолнечное масло делали. А теперь восемь лет нигде не работаю. Нужно мой Украинский стаж перевести на русский. Надо идти к нотариусу, платить денежку. А нас перестали туда пускать. Проверяют паспорта. Если приезжие — только по пропускам, через таможню.

— Пропуск дается, правда, бесплатно, на три месяца, кому как нужно. Но все равно побегать надо, что-то заполнять. Многие боятся трудностей и просто перестали ездить друг к другу. Все мы русские люди. Я — за людей, чтобы лучше жили. Чтобы достаток был.

На рыночных задворках стоят три Украинки с домашним молоком и творогом. Продают бутыль по 50 рублей — на червонец дешевле, чем на прилавках. «А як же, — комментируют российские товарки. — Мы же за место тут платим, а у них с земли. Вот и дешевле».

В привокзальном кафе «Ручеек» столуется народ. Желаю аппетита колоритному мужичку, чем-то смахивающему на Тараса Бульбу. У него, оказывается, исконно русская фамилия — Кострыкин, а сам он из села Тихая Журавка. Село уже не входит в 5-километровую зону с правом упрощенного пересечения границы.

— А я и не хочу, вы знаете, переходить. А то можно перейти, а оттуда не вернуться. Беркуты, майдан. Граница между Россией и Украиной проходит по населенным пунктам, й? Я отношусь критически к майданщикам. У меня в Луганске дядя и тетя, но связь я с ними потерял. А от пограничного режима морока. Вот недавно участковый врач из села ехал, так его тормознули, не пропустили.

— Неправда! — восклицает главный врач ЦРБ Александр Рубан. — У нас сразу была договоренность с погранслужбой, что для больных никаких преград чиниться не будет. И ни одного такого случая, ни одной жалобы не было.

Старыми, хорошо утоптанными партизанскими тропами вслед за женщиной с маленьким ребенком мы переходим железную дорогу — что-то вроде нейтральной полосы и через пять минут оказываемся на знаменитой улице имени Дружбы народов. Именно по ней проходит государственная граница. Слева — русские домики-хибары, справа — Украинские, точно в таком же состоянии. Справа над зданием администрации реет жовто-блакитный флаг, слева — российский триколор. Время неожиданно убегает на час назад.

Первая встречная Пелагея Антоновна призналась, что пенсию выдают, только задерживают. Она спешит на русскую сторону — за лекарствами, которые ей кажутся там дешевле.

А вот и парикмахерская, где женский зал стоит на российской земле, а мужской — на Украинской. Коллектив дружно стрижет и купоны, и рубли, а заведующая, потемнев взором, отказывается от всяких комментариев.

Чертковский мясокомбинат, производивший вкуснейшую колбасу, почил в бозе, так и не осилив политической казуистики. Граница прошла по его цехам так, что загнать скот можно было только с Украинской стороны, и заготовщики скота не выдержали испытание делать трехкилометровый крюк по соседнему государству и очередями на таможне.

Одну очередь мы все-таки нашли. Возле банкомата местного cбербанка кучкуется человек шесть. Спокойно беседуют друг с другом, будто бы не сюда стоят. В банкомате можно узнать только баланс своего счета. А денег пока нет. Но сегодня обещали вбросить. Вчера женщина простояла, выдавали по пятьсот гривен на руки, но ей не хватило.

— Такое впечатление, некоторые так и пытаются найти у нас отголоски киевских событий, — говорит Ирина уже нам. — А мы ведь все только одного хотим: чтобы мир был. Что нам делить?

— Как видите, у нас тихо-спокойно, — говорит глава Нестеренко. — Преступность так и вообще исчезла. Шутка ли, на каждом километре документы могут проверить.

В октябре на этой же улице проводят конкурс на самый вкусный борщ. А на Масленицу по традиции сообща готовили блины и полевую кашу. А потом ее дружно съедают граждане обоих государств.

Что еще отличает разделенный на два государства поселок, так это присутствие пограничников. Нас они вычислили почти сразу. Подошли к редакционной машине, представились. Как выяснилось позже, фотографии участковых пограничников, в отличие от участковых полиции, висят во всех присутственных местах, и каждый житель знает телефон: 2-18-28, куда надо сообщать, если увидел что-то подозрительное. Подозрительными оказались мы.

Снимок наш фотокор сделал прямо из машины, сквозь лобовое стекло. И надо же, чей-то бдительный глаз засек это и доложил куда надо. И машину с нашими номерами отыскали в течение часа.

Заправка, надо сказать, нас разочаровала. Стояли, присосавшись к колонкам, всего три машины. Ни очереди, ни многотонных тебе грузовиков, загружаемых тоннами топлива. Повезло только запечатлеть редкое уже для нас явление, когда кургузый мужичонко набирал бензин в канистру. В Ростове, надо сказать, такой способ заправки давно не в ходу и канистру днем с огнем не сыщешь.

Выскочившая на улицу королева бензоколонки охотно пояснила, что да, многие набирают горючее «про запас». Но никакого ажиотажа нет. И цены смирно стоят на месте, как и везде по области, 28-29 рублей за литр 92-го АИ.

Пограничники стоят на въезде в поселок, ведь он оказался в 5-километровой приграничной зоне, где еще с 5 января действует приказ ФСБ о новых правилах погранрежима.

— Уже сдали? А где? У них это четко. Мы говорим, что все у нас спокойно. В том числе и благодаря этим мерам. Вот недавно в районе трех террористов взяли, которые в розыске были. Обычных граждан же никто не задерживает.

Одна улица – две страны

Не редкость, когда граница между двумя государствами проходит через населенные пункты. Спорными становятся дома, улицы и дороги. В селе Меловое Луганской области улица Дружбы народов стала предметом спора между Украиной и Россией, сообщает сайт Донбасс.Реалии.

Наряд Украинских пограничников дежурит возле только что окрашенных бетонных блоков. Далее проезд закрыт. Здесь заканчивается Украина и начинается Россия, эту желтую табличку российские пограничники поставили буквально несколько недель назад.

«На ней написано, что это – Российская Федерация, проезд и проход запрещен. Попадание дальше нее будет расцениваться как нарушение государственной границы», – рассказывает заместитель начальника отдела пограничной службы «Меловое» Николай Ферин.

Дорога, которую перекрыли пограничники, ведет с Украинского районного центра Меловое к Украинскому селу Зориновка. Но четыре километра пути проходят по территории России. Именно на въезде и выезде со своего участка россияне обозначили границу.

«Если установлен уже указатель, это государственная граница Российской Федерации, людей могут остановить, задержать и по ним составлять административные протоколы», – рассказывает помощник начальника Луганского пограничного отряда ГПСУ Руслан Грех.

Чтобы этого не произошло, пограничники перенаправили машины на грунтовую дорогу Украинской территории. Несколько километров – через подсолнечное поле. На российской стороне границы пролетает вертолет.

Выезд на асфальт располагается как раз вблизи Зориновки. В селе не наберется и полторы сотни жителей. Местные возмущены – осенью и зимой к ним полями не проедешь.

«До первого дождя, сказал маршрутчик, я вас буду возить, но как заметет – я не самоубийца, чтобы возить и застревать где-то», – рассказывает жительница Зориновки Ольга Иванченко.

Альтернативная дорога с Зориновки в районный центр территории Украины значительно длиннее – 52 километра вместо 14. Кроме Зориновки, через Россию в Меловое ездили жители еще нескольких деревень.

«Если бы Россия поставила свои блокпосты и свою охрану, но поставили же Украинцы. Возникает вопрос – что мы совсем здесь дураки? И мы живем 100 лет с Россией: они ходили к нам, и мы к ним. С чего Россия здесь у нас агрессор, и мы агрессию видим только из Украины», – уверяет жительница Зориновки Ольга Иванченко.

По словам помощника начальника Луганского пограничного отряда ГПСУ Руслана Греха, дорогу перекрыли в ответ на действия российских пограничников, и чтобы обезопасить граждан Украины от возможных задержаний и штрафов за незаконное пересечение границы России.

«Есть своеобразные неудобства для граждан, будут идти по этой дороге, но к этому надо относиться с пониманием – это все делается только для того, чтобы граждане Украины не попадали в какие-то непонятные ситуации», – говорит он.

Ближайший пункт пропуска в Россию находится в Меловом. Это уникальный поселок, где дома с одной стороны улицы Дружбы народов – в Украине, а с другой – в России, и считаются поселком Чертково.

«Смотришь, нет никого, никто не стоит, перешел, да и пошел как-то, а как иначе. Фактически, конечно, нарушение», – улыбается Тамара Алексеевна, гражданка России, дом которой расположен в Украинской части поселка Меловое.

Но жизнь, к которой еще со времен Советского Союза привыкли в Меловом, похоже заканчивается. Буквально на следующий день после того, как журналисты выехали из поселка, российские пограничники на улице Дружбы народов прямо на асфальте начали устанавливать забор.

Забор, который сводит пограничная служба России, на работу пропускного пункта пока не влияет. В Меловое приезжают многие из подконтрольных сепаратистам территорий так называемой «ЛНР».

«Я прописана в Меловом, временно прописана, чтобы получать эту пенсию, а сейчас вот возвращаюсь пока домой, там поживу дома недели две, потом через 59 дней снова сюда приеду», – рассказывает Тамара, жительница подконтрольного так называемой «ЛНР» города Краснодон Луганской области.

«Это все из Луганска приехали, они все приезжают сюда, здесь пенсию получают, там им дают дотацию какую по 2,5 тысячи, а здесь получают пенсию», – добавляет Людмила Ивановна из Луганска.

После Мелового пенсионеры через территории России едут к КПП сепаратистов «Изварино». Оттуда – в Луганск и другие подконтрольные им города. Этот путь для многих легче многочасового ожидания на контрольном пункте въезда-выезда в Станице Луганской. Хотя в Украине он и считается незаконным.

Есть в очереди и настоящие жители Мелового. Валентина Григорьевна на велосипеде в Россию ездит два-три раза в неделю – продавать молоко. На этот раз взяла с собой три литра.

«Отдаем даром, считай – по 20 рублей российскими полтора литра молока. Ну копейки, ну а что – жить-то надо, не на что жить? Не хватает пенсии», – говорит Валентина Григорьевна.

По данным пограничников, каждый день пункт пропуска в Меловом пересекают три тысячи человек. Преимущественно Украинцы. Есть еще русские, которые живут на улице Дружбы народов.

Когда-то пропускной пункт был и в Зориновке. А местные дети ходили в школу в русские деревни. Теперь граница закрыта, хотя с первого взгляда это не заметно. В отличие от Мелового, где российские пограничники поставили забор прямо на асфальте посреди улицы Дружбы народов.