Россия и Украина: граница по живому

«У нас есть энтузиаст, он запустил двигатель, который работает на шелухе семян подсолнечника. А жили бы мы в России, ничего бы этого не было, у вас есть нефть, и вам работать не надо. На российской стороне поля у вас стоят брошенные».

Сам Юрий носит брендированную куртку французской сельскохозяйственной компании: он является дистрибьютором инновационных семян, пестицидов и других необходимых в сельском хозяйстве товаров западного производства, работает с утра до вечера.

Поселок Чертково Ростовской области России и село Меловое Луганской области Украины в советское время были одним населенным пунктом, разделенным железной дорогой. После формального выхода Украины из СССР государственный границы долго не было. В конце 90-х контрольно-пропускные пункты поставили, но какого-либо забора здесь нет до сих пор. Весь поселок Чертково живет контрабандой, – объясняют местные жители. Другой работы здесь нет, граница «всех кормит». На Украине есть еще сельское хозяйство.

На границе России и Украины в Чертково и Меловом осенью 2013 года решили провести съемки французские журналисты – веб-фильм «Транскраина», по итогом съемок в Чертково, Меловом, Нагорном Карабахе, Приднестровье и других местах на границах бывшего СССР в итоге выйдет в феврале 2014 года.

Съемки в приграничной зоне России – в поселке Чертково – были возможны только с разрешения ФСБ. Когда все сроки рассмотрения запроса вышли – прошло более тридцати дней – французы забили тревогу и попросили меня помочь. Я позвонила в центр общественных связей ФСБ и пожаловалась, что «нам придется позвонить на горячую линию по борьбе с коррупцией». Наверное, это совпадение, но сотрудники ФСБ разрешили съемки через два дня, посетовав, правда, что «обычно запросы рассматривают до 60 дней, это же иностранцы».

Получение подобного же разрешения у Украинских пограничников заняло дня три (и без всяких экзотических методов вроде упоминания горячей линии), и франко-российская команда успешно выехала на съемки. Как с российской, так и с Украинской стороны съемки происходили под эскортом пограничников и офицеров ФСБ соответственно.

Граница между Россией и Украиной прошла по улице Дружбы народов – одна сторона ее осталась в России, другая на Украине. Но, все-таки, от остальной территории России ее отделяет российско-Украинский пограничный пункт пропуска. С большим трудом французам удалось добиться разрешения на съемки на «российской» стороне улицы под эскортом Украинских пограничников.

86-летняя ветеран войны Анна Перминова с улицы Дружбы народов решила рассказать все начистоту. Прямо у нее под окнами проходит «тропа контрабандистов» – переход через железнодорожные пути из России на Украину, при, напомню, физическом отсутствии какого-либо забора. В основном из России в Украину «тягают» бензин, чтобы здесь его перепродать.

«Один раз задержали молодого человека, уложили лицом в землю, надели наручники. Соседка выскакивает – попить ему вынесла. И говорит офицеру: милок, сегодня он задержанный – а завтра – ты», – рассказывает Анна Перминова.

Еще одним популярным способом «тягания» чего-либо через границу является обмен из «Газелей»: одна подъезжает с Украинской стороны к железной дороге, другая с российской. В Украине такую контрабанду называют «контрабасом», а само занятие – «контрабасить».

Анну Перминову однажды пришлось «нелегально» нести в больницу в России, поскольку она гражданка России, а до легального перехода – по мосту – могли не успеть донести. Село через которое проходит граница России и Украины, Родить? Кстати, Украинские гражданки частенько рожают в Чертковском роддоме: в Меловом роддом закрыли, и в экстренных случаях приходится переходить через границу.

Нельзя сказать, что пограничники не пытаются бороться с преступностью. Они скрупулезно проверяют паспорта у любых гостей из соседних областей и особенно дальнего зарубежья. Были и курьезные случаи: пенсионерку из России задержали за то, что она несла утят с Украинского рынка (по легальному переходу границы), потому что это «не положено». Задерживали с мебелью и стройматериалами.

Украинские пограничники уверяют, что в рамках сотрудничества с ЕС получили новое оборудование для отслеживания контрабандистов, например, ипнфракрасные камеры.

В Чертково, с российской стороны, местные жители отличаются фатализмом и пренебрежением к центральной власти: «Прошел слух, что Путин на каком-то совещании возмутился: как это поселок Чертково потребляет больше ГСМ, чем несколько соседних областей вместе взятых. Пусть приезжает к нам! Мы ему две канистры-то и дадим, пускай несет. А то со стерхами летал, в Байкал спускался, а у нас какие достопримечательности? Мы ждем его. Дадим ему две канистры. А Янукович пусть с той стороны его встречает с водкой».

«Молодежь срывает спины: шутка ли, несколько тонн топлива в день руками переносить. Но другой работы в поселке просто нет», – объясняет в ответ на мое недоумение повсеместной терпимостью к «котрабасу» местный житель.

Какого-либо производства в Чертково, поселке, основанном в царское время, действительно больше нет. В советское время в Чертково-Меловом работали мясокомбинат, элеватор. Граница прошла как раз по этим сооружениям. Они стали ничьи и

Маслозавод на Украине, который отрезали от ставшей российской железной дороги, сначала захирел, но в последние несколько лет восстановил производство подсолнечного масла, хотя логистику пришлось переориентировать на Украину.

«У нас есть энтузиаст, он запустил двигатель, который работает на шелухе семян подсолнечника. А жили бы мы в России, ничего бы этого не было, у вас есть нефть, и вам работать не надо. На российской стороне поля у вас стоят брошенные».

Сам Юрий носит брендированную куртку французской сельскохозяйственной компании: он является дистрибьютором инновационных семян, пестицидов и других необходимых в сельском хозяйстве товаров западного производства, работает с утра до вечера.

И Украинцы, и россияне пытаются извлечь выгоду от близости границы. Если в русскую школу ходит много детей из Мелового, то высшее образование дешевле в Луганске, и туда едут россияне, несмотря на необходимость изучения Украинского.

В Луганске местные бизнесмены превратились в протестный электорат. По их словам, нередки случаи «отжатия» бизнеса людьми, заявляющими «мы под президентом, жалуйся, кому хочешь». «На следующих выборах мы голосовать за Януковича не будем!» Заявление, само по себе удивительное для российского уха.

У края России

Как театр начинается с вешалки, так и любой населенный пункт — с рынка. Местный рынок для нас открылся сияющим отмытым рылом шестипудовой свиньи. Розовощекая голова победно возвышалась над прилавком, на котором лицом лежал весь товар — свежее сало в различной конфигурации. Невзрачные обрезки продавались от 20 рублей за килограмм, получше, с ниточкой мяса — по 60, 70. Цена держится уже полгода.

— Такой кусок стоит, если перевести на Украинские деньги, 22 гривны. А у них он по сорок. Есть разница? И соседи с Украины очень хорошо брали, особенно в зиму. — Хозяин брендового товара Андрей Кабаргин с печалью рассказал, что теперь сало лежит, никто его не трогает, реализация упала, и одна надежда на оптовиков.

— Раньше мы в день продавали одну-две туши свиньи, — пригорюнилась индивидуальный предприниматель Алла Хищникова. — А теперь две — за неделю!

Продавцы неулыбчивы и корреспондентов отгоняют, как назойливых мух от мяса. На рынке всего вдоволь, кроме покупателей. Лежат-переливаются фантиками и Украинские конфеты, и заграничная колбаса, которую местные покупают охотнее, считая, что она вкуснее, рядом соседствует краснодарская и воронежская продукция. Птица, яйца — бери-не хочу.

— У меня родня на Украине, — говорит Николай Задорожний. — И работа была на Украине на маслозаводе, подсолнечное масло делали. А теперь восемь лет нигде не работаю. Нужно мой Украинский стаж перевести на русский. Надо идти к нотариусу, платить денежку. А нас перестали туда пускать. Проверяют паспорта. Если приезжие — только по пропускам, через таможню.

— Пропуск дается, правда, бесплатно, на три месяца, кому как нужно. Но все равно побегать надо, что-то заполнять. Многие боятся трудностей и просто перестали ездить друг к другу. Все мы русские люди. Я — за людей, чтобы лучше жили. Чтобы достаток был.

На рыночных задворках стоят три Украинки с домашним молоком и творогом. Продают бутыль по 50 рублей — на червонец дешевле, чем на прилавках. «А як же, — комментируют российские товарки. — Мы же за место тут платим, а у них с земли. Вот и дешевле».

В привокзальном кафе «Ручеек» столуется народ. Желаю аппетита колоритному мужичку, чем-то смахивающему на Тараса Бульбу. У него, оказывается, исконно русская фамилия — Кострыкин, а сам он из села Тихая Журавка. Село уже не входит в 5-километровую зону с правом упрощенного пересечения границы.

— А я и не хочу, вы знаете, переходить. А то можно перейти, а оттуда не вернуться. Беркуты, майдан. Я отношусь критически к майданщикам. У меня в Луганске дядя и тетя, но связь я с ними потерял. А от пограничного режима морока. Вот недавно участковый врач из села ехал, так его тормознули, не пропустили.

— Неправда! — восклицает главный врач ЦРБ Александр Рубан. — У нас сразу была договоренность с погранслужбой, что для больных никаких преград чиниться не будет. И ни одного такого случая, ни одной жалобы не было.

Старыми, хорошо утоптанными партизанскими тропами вслед за женщиной с маленьким ребенком мы переходим железную дорогу — что-то вроде нейтральной полосы и через пять минут оказываемся на знаменитой улице имени Дружбы народов. Именно по ней проходит государственная граница. Слева — русские домики-хибары, справа — Украинские, точно в таком же состоянии. Справа над зданием администрации реет жовто-блакитный флаг, слева — российский триколор. Время неожиданно убегает на час назад.

Первая встречная Пелагея Антоновна призналась, что пенсию выдают, только задерживают. Она спешит на русскую сторону — за лекарствами, которые ей кажутся там дешевле.

А вот и парикмахерская, где женский зал стоит на российской земле, а мужской — на Украинской. Коллектив дружно стрижет и купоны, и рубли, а заведующая, потемнев взором, отказывается от всяких комментариев.

Чертковский мясокомбинат, производивший вкуснейшую колбасу, почил в бозе, так и не осилив политической казуистики. Граница прошла по его цехам так, что загнать скот можно было только с Украинской стороны, и заготовщики скота не выдержали испытание делать трехкилометровый крюк по соседнему государству и очередями на таможне.

Одну очередь мы все-таки нашли. Возле банкомата местного cбербанка кучкуется человек шесть. Спокойно беседуют друг с другом, будто бы не сюда стоят. В банкомате можно узнать только баланс своего счета. А денег пока нет. Но сегодня обещали вбросить. Вчера женщина простояла, выдавали по пятьсот гривен на руки, но ей не хватило.

— Такое впечатление, некоторые так и пытаются найти у нас отголоски киевских событий, — говорит Ирина уже нам. — А мы ведь все только одного хотим: чтобы мир был. Что нам делить?

— Как видите, у нас тихо-спокойно, — говорит глава Нестеренко. — Преступность так и вообще исчезла. Шутка ли, на каждом километре документы могут проверить.

В октябре на этой же улице проводят конкурс на самый вкусный борщ. А на Масленицу по традиции сообща готовили блины и полевую кашу. А потом ее дружно съедают граждане обоих государств.

Что еще отличает разделенный на два государства поселок, так это присутствие пограничников. Нас они вычислили почти сразу. Подошли к редакционной машине, представились. Как выяснилось позже, фотографии участковых пограничников, в отличие от участковых полиции, висят во всех присутственных местах, и каждый житель знает телефон: 2-18-28, куда надо сообщать, если увидел что-то подозрительное. Подозрительными оказались мы.

Снимок наш фотокор сделал прямо из машины, сквозь лобовое стекло. И надо же, чей-то бдительный глаз засек это и доложил куда надо. И машину с нашими номерами отыскали в течение часа.

Заправка, надо сказать, нас разочаровала. Стояли, присосавшись к колонкам, всего три машины. Ни очереди, ни многотонных тебе грузовиков, загружаемых тоннами топлива. Повезло только запечатлеть редкое уже для нас явление, когда кургузый мужичонко набирал бензин в канистру. В Ростове, надо сказать, такой способ заправки давно не в ходу и канистру днем с огнем не сыщешь.

Выскочившая на улицу королева бензоколонки охотно пояснила, что да, многие набирают горючее «про запас». Но никакого ажиотажа нет. И цены смирно стоят на месте, как и везде по области, 28-29 рублей за литр 92-го АИ.

Пограничники стоят на въезде в поселок, ведь он оказался в 5-километровой приграничной зоне, где еще с 5 января действует приказ ФСБ о новых правилах погранрежима.

— Уже сдали? А где? У них это четко. Мы говорим, что все у нас спокойно. В том числе и благодаря этим мерам. Вот недавно в районе трех террористов взяли, которые в розыске были. Обычных граждан же никто не задерживает.